Фото: Benjamin Balazs

3 болезни, начавшиеся до рождения… Описанные здесь случаи не имеют какого то научного подтверждения, они не доказаны, не запротоколированы, не проведено «двойное слепое…».

Это скорее зарисовки из практики, когда обычное медицинское объяснение причин развития заболевания не находилось, а в личной истории человека было нечто такое, что может объяснить почему из за истории «там и тогда» происходит симптом «здесь и теперь».

Мальчик с короткой ногой

Мальчик, 8 лет, укорочение ноги на 3см. Сельские жители одного малого российского народа. За медицинской помощью, как правило, не обращаются, но обследования по этой проблеме есть. На рентгенографии таза адаптивная асимметрия, кости таза без патологии, структура тазобедренных и коленных суставов в пределах нормы.

То есть, говоря языком ортопедического Вашингтонского симпозиума 1968 года, имеется «врожденное короткое бедро» (congenital short femur — CSF), для которого характерна врожденная гипоплазия бедра с разницей в длине ног, но тазобедренный и коленный суставы полноценны. При осмотре – адаптивные структуральные дисфункции костей таза, наружная ротация ноги, разница ягодичных и бедренных мышц.

Роды естественные, четвёртые, в срок, предлежание тазовое почти до родов, перед родами — головное. Из роддома выписаны на 5 день. Мать соматически здорова, среди родственников наследственной костной патологии нет.

— Как проходила Ваша беременность?

История

Заре, беременной в 4 раз, соседка по селу – гинеколог предлагает полежать в ЦРБ «просто так». Зара соглашается, так как там кормят, дают витамины, и предоставляют возможность отдохнуть от большого семейства. Беременность не первая, все идет так как надо, обстановка хорошая. На третий день госпитализации в палату входит дежурная медсестра и говорит, что теперь Зара будет жить в другой, отдельной палате.

— Зачем в отдельной палате? Мне здесь со всеми нравиться!
— У тебя ВИЧ-инфекция…

Что ещё за инфекция, думает Зара, сидя в отдельной палате. Достаёт телефон, Интернет и узнаёт, что такое ВИЧ-инфекция. Не может такого быть, нет! Сначала Зара испытала шок и непринятие этой информации, её просто парализовало, она впала в какой-то ступор. Но, потом кровь вскипела и она решительно начала действовать!

Никаких абортов! Буду умирать вместе с ребёнком! Никому его не отдам! Если выживем, то будем так жить, со СПИДом. Надо позвонить мужу – это он заразил меня ВИЧ (просто больше некому) и развестись с ним. Матери позвонить – пусть заберёт детей от СПИДозного зятя, сожжёт во дворе все заражённые вещи. Сюда, ко мне в больницу, приходить нельзя, вдруг заражу детей или мать!

Так прошло несколько дней, пока однажды утром дежурная медсестра не отворила дверь палаты:

— Зара, иди обратно в общую палату!
— А как же ВИЧ?
— А это не твой анализ был, фамилия просто такая же.

Как это могло быть

Находясь в утробе матери ребёнок переживает вместе с ней эмоциональный шок. Мать узнаёт о своём диагнозе, и впервые (она не достаточно образована) — его тяжесть. Смертельное заболевание, ребенка придётся убрать, в семье измена, возможно заражены другие члены семьи.

В этот срок внутриутробного развития идёт рост костей. Находясь в тазовом предлежании бедро ребенка имеет больший механический контакт с маткой и окружающими тканями матери. Биологическая реакция на стресс акцентируется на бедре. Бедро укорачивается.

Ожирение, бессонница и головная боль

Молодая девушка с ожирением, бессонницей и головными болями. Детей нет. Формально обследована. На РЭГ асимметрия и затруднение венозного оттока из головы. По МРТ – без особенностей. Невролог в конечном итоге назначил антидепрессанты на восемь месяцев.

Остеопатическое лечение было эффективным, но… не то что бы не долгосрочным, а по ощущениям: не глубоким, не радикальным. При сборе анамнеза не находилось никакой травмы (механической, психической, или иной), но в разговоре постоянно всплывала тема матери. Что то подсказывало пригласить мать на приём.

Наталья (мама) на приёме вела себя непринуждённо, жалоб особо не предъявляла, скорее отшучивалась, или говорила штампами: «поставьте позвонки на место». Казалось, что она пришла именно по просьбе дочери, и больше не придёт, так как запроса у самой не было.

Пальпаторно на уровне фасций всё приводило к животу. Так как основной целью было поработать с дочерью, то был задан вопрос: «А как проходила ваша беременность?». Постепенно, слово за слово, область живота всё более ярко проявляли какую то работу. Ткани напряглись, на глаза навернулись слёзы, почувствовалось какая то важность происходивших тогда событий.

История
Наталья рассказала, что когда она была беременна, то отец ребёнка проявлял очень много агрессии. Напиваясь по вечерам, он ругался, кричал, запугивал Наталью. Однажды дело дошло до рукоприкладства и, в перепалке, он начал тыкать ножом в живот Наталье, угрожая чревосечением. Это было большое потрясение, Наталья испытала в тот момент животный страх.

Как это могло быть
Страх боли и смерти, испытываемый матерью во время угрозы мужа привели к выбросу в кровь «гормонов стресса», которые проникая через плацентарный барьер вызвали у ребенка такую же эмоциональную реакцию: страха, отчуждения, желания защититься, или исчезнуть. С такого эмоционального фона началась её жизнь.

Алалия

Мальчик Саша, 4 года. Не говорит. Диагноз: задержка психо-речевого развития, аутичные черты, резидуальное поражение ЦНС и др. Обследован: глазное дно – норма, ЭЭГ – небольшие признаки незрелости коры головного мозга, МРТ – без патологии. Интеллектуально не отстает, слух хороший. Лечится: Кортексин, Когитум, логопед, психолог.

Роды – Кесарево сечение по показаниям матери (артериальная гипертензия). Не хочется всё объяснять Кесаревым сечением… Несмотря на то, что при Кесаревом сечении достаточно травмирующих факторов, но и кесарённых детей очень много, и не у всех у них одинаковые синдромы. Мать мальчика – хорошая знакомая, с которой сложились доверительные отношения.

Остеопатически мы работали в основном с головой: швы, пострадавшие в Кесаревом сечении, твёрдая мозговая оболочка, зоны Брока, Вернике, зрительная кора, нервы, участвующие в речи (подъязычный, языкоглоточный, гортанный, лицевые etc), затылочная кость, рот, шея…

В какой то период времени, в очередной раз обращаясь к теме прошлых событий — в поисках возможных причин того, что ребенок не говорит, мы вернулись к обстоятельствам беременности, и к тому, что ей предшествовало.

История
За несколько месяцев до рождения мальчика умирает его дед (отец отца). Здесь выявляется ряд моментов, которые не хочется подвергать огласке, а точнее – хочется скрыть. Дед, незадолго до смерти, рассказывает своему сыну, что на самом деле — он не его сын, а является приёмным ребёнком.

Дед на этот момент директор и владелец относительно крупной лесозаготовительной фирмы, торгующей лесом в Финляндию, и он, по здешним меркам, богатый человек. После его смерти начинается делёж имущества и активов. Появляется несколько человек, претендующих на наследство: три жены, четверо детей и их семьи.

Мать Саши, будучи беременной, сильно переживает за наследство своего мужа, и умоляет его ни в коем случае не говорить никому, что он приёмный сын, так как это, считает она, будет поводом не получить свою долю наследства.

«У меня крыша поехала на этом наследстве! Только бы никто не проговорился и не узнал, что мой муж «ненастоящий»! Тогда мы получим деньги деда…»

Как это могло быть
Мать сильно хочет, что бы их семья разделила наследство — это ей жизненно необходимо, так как денег нет. Получение денег, как ей кажется, напрямую связано с молчанием – соблюдением тайны. Сильное эмоциональное волнение с задачей «молчать» сопровождало ребенка внутриутробно несколько месяцев. Месяцев, когда нервная система уже была…

Это было 3 истории, в которых сегодняшняя проблема, по-моему мнению, началась задолго до появления симптома. Как сказал крупнейший остеопат современности Пьер Трико: «Угомонись, ты никогда не найдешь причин!”.

Решение найдётся!

Врач-остеопат Арсений Гуричев